Мне очень нравится читать аналитику Скотта Риттера.
Это статья мне больше всего понравилась.
Перевод выполнен через Яндекс, поэтому может быть не понятен местами.
Ссылка на источник тут: https://www.rt.com/r...n-pearl-harbor/
На протяжении поколений восприятие искажает историю, и сохранение памяти важно для национальной идентичности
В прошлом месяце Россия отметила 22 июня, дату начала операции "Барбаросса" - или вторжения Гитлера в Советский Союз - в 1941 году. Как бывший американский офицер из семьи военных, чьи близкие предки воевали во Второй мировой войне, я не мог не задуматься о том, почему в Америке дата начала войны для нас – 7 декабря, когда японцы напали на Перл–Харбор, - не отмечается так торжественно, как 22 июня в России
Мой отец был кадровым офицером ВВС, что означало, что, когда я был ребенком, мы переезжали с места на место, в зависимости от потребностей службы. В начале 1970-х годов нам посчастливилось находиться на военно-воздушной базе Хикам на острове Оаху в штате Гавайи. Мой отец был назначен в штаб Тихоокеанских военно-воздушных сил США. В здании, в котором он работал, были пулевые отверстия, сделанные, когда японские самолеты обстреляли его во время атаки. Эти шрамы войны вместе с аналогичными отверстиями в деревянных перилах внутренней лестницы были сохранены в рамках официальной политики, направленной на то, чтобы внушить мантру "Никогда больше" всем, кто их видел.
Другое постоянное напоминание о японском вероломстве существовало в заливе Перл-Харбор, у острова Форд, где 7 декабря 1941 года был пришвартован Тихоокеанский флот США. Там можно было найти ржавеющие корпуса кораблей ВМС США "Аризона" и "Юта", оставленные там, где они затонули, постоянное кладбище для тысяч моряков, погибших во время внезапного нападения Японии. Над останками американского эсминца "Аризона" было построено белое сооружение - мемориал погибшим в тот день. Туда можно добраться на пароме. Я часто бывал там и всегда смотрел на отверстия в конструкции корабля, где были установлены массивные башни с мощными 14-дюймовыми орудиями "Аризоны". Я утешался мыслью, что одна из этих башен была восстановлена и установлена на USS Nevada и использовалась для обстрела японских позиций во время сражений за Иводзиму и Окинаву; даже в детстве можно научиться ненавидеть, особенно когда смотришь на могилы стольких людей.
Моя бабушка со стороны отца приехала навестить нас, когда мы были на Гавайях. Ее муж, Ирвинг Риттер, служил в ВВС США во время первой мировой войны, летал на истребителях Кертисс "Дженни" (война закончилась до того, как его смогли отправить на фронт). У Ирвинга и моей бабушки было трое детей: Хелен, Ширли и мой отец. Хелен вышла замуж за ветерана морской пехоты, участника битвы при Иводзиме, а Ширли вышла замуж за синоптика армии США, который получил травму в результате несчастного случая на тренировке, прежде чем смог принять участие в секретной миссии в тылу врага в Бирме по сбору климатических данных, используемых для направления американских бомбардировок японцев. Мой отец был слишком молод для Второй мировой войны, но он служил во Вьетнаме, а сейчас был на Гавайях.
Моя бабушка настояла на том, чтобы мы посетили Мемориал в Перл-Харборе. С ее стороны не было утраты любви к японцам, что стало очевидным, когда она рассказала нам истории о том, как она слушала новости о нападении Японии на Перл-Харбор, а затем обращение президента Рузвельта к нации, в котором он объявил, что между США и Япония. Как всегда подобающая леди, моя бабушка нарядилась для этого визита в скромное платье и подобающую случаю прическу.
Чтобы попасть на паром к мемориалу, нужно было купить билеты. Когда мы стояли в очереди, моя бабушка заметила автобусы с японскими туристами, прибывшими к паромной пристани с билетами в руках, ожидая посадки на паром до мемориала. Это был 1972 год, около 31 года с тех пор, как японцы напали на спящий флот США, и, учитывая возраст многих туристов, мужчин и женщин в возрасте от пятидесяти до шестидесяти лет, они не только были живы, когда произошло нападение, но и были активными участниками общества, которое его осуществило.
Моя бабушка была хорошо воспитанной дамой определенного положения в обществе, не склонной устраивать сцены или сквернословить, но когда она увидела японских туристов, она повернулась к моему отцу и возмущенным голосом, насколько можно себе представить, громко спросила: “Почему здесь так много проклятых туристов?"Японцы здесь? ”
Американцы, стоявшие с нами в очереди, с сочувствием смотрели на мою бабушку; они могли сказать по ее возрасту и по тому, где мы стояли, что ее эмоциональный всплеск исходил из места подлинности. Все взгляды были обращены к японцам, многие из которых слышали ее слова и теперь смотрели в землю от стыда и смущения. Это был неприятный момент для всех присутствующих.
Мой отец объяснил, что многие японцы пришли сюда в знак искупления, чтобы проявить уважение к мертвым. Он подчеркнул, что времена изменились, и что мы теперь друзья с японцами, и что мы не используем такие слова, как "японцы", когда говорим о них. Моя бабушка слушала молча, кипя. Но она сохранила самообладание, и мы завершили тур без дальнейших инцидентов. Потом, когда мы ехали домой, она тихо плакала. “Они не имеют права”, - сказала она, имея в виду японцев. “Это место предназначено не для них”.
Ее боль была настоящей, и не могло пройти времени, чтобы залечить раны, которые она чувствовала в своем сердце. Она умерла позже в том же году, и ее воспоминания о войне ушли вместе с ней.
Каждое 7 декабря я делаю паузу и размышляю о значении этого дня. Я перечитал обращение президента Рузвельта и обратил особое внимание на то, что это была “дата, которая будет жить в позоре”.
Позор. По словам Мерриам-Вебстер, это слово означает “дурную репутацию, вызванную чем-то крайне преступным, шокирующим или жестоким”.
Моя бабушка, конечно, верила, что это так, и, увидев Перл-Харбор ее глазами, я тоже так думал. Я мог бы и простил японцев за то, что они сделали в тот день.
Но я никогда этого не забуду.
К сожалению, я не могу сказать то же самое о своих соотечественниках-американцах. Когда в последний раз мы, как нация, официально отмечали День Перл-Харбора? Да, каждый год американские военные проводят торжественную церемонию у мемориала USS Arizona, на которой присутствуют местные политики и высокопоставленные военные офицеры. Но разве Покипси, штат Нью-Йорк, останавливается и размышляет? Мобил, Алабама? Бангор, штат Мэн? Каламазу, Мичиган?
Нет. Как нация, у нас нет коллективной памяти о нападении на Перл-Харбор и лежащем в основе позоре, связанном с теми, кто его совершил. История не имеет смысла, если вы не укорените ее в самом себе. Для меня память о возмущении моей бабушки на самом месте рассматриваемого позора оставила неизгладимый отпечаток. Но если у кого-то не будет подобного момента ясности, история - это всего лишь собрание историй из ушедшей эпохи, просто опыт незнакомцев, и поэтому ее редко изучают, никогда не ценят и легко забывают.
В июне 1988 года я был частью передовой группы из пяти человек из американского персонала, направленной в Воткинск, российский город, расположенный примерно в 750 милях к востоку от Москвы, в предгорьях Советского Союза, где Советы содержали завод по производству баллистических ракет. Я работал в Инспекционном агентстве на месте, в обязанности которого входило выполнение положений Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, одним из которых было строительство объекта мониторинга за воротами этого ракетного завода. Мы прибыли в Воткинск 18 июня. Первая группа американских инспекторов должна была прибыть 1 июля. У нас было чуть меньше двух недель, чтобы все подготовить к их прибытию.
Советы поселили нас в высококлассной даче (загородном доме) на окраине города, которая была построена для размещения бывшего министра обороны Дмитрия Устинова во время его частых визитов в Воткинск. Теперь он принимал у себя пять американцев.
Через несколько дней после приезда я проснулся и отправился на утреннюю пробежку в сопровождении сотрудника Министерства иностранных дел, в чьи обязанности входило следить за тем, чтобы я “не заблудился”. После завтрака Советы отвезли нас на фабрику, которую мы увидели впервые. Я обошел завод по периметру, инициировав то, что должно было стать рутиной для всех будущих инспекционных групп (положения об инспекциях предусматривали патрулирование периметра дважды в день). Затем мы осмотрели железнодорожные ангары за воротами завода, сделали замеры мест, где планировалось установить оборудование, и вернулись на дачу на обед. По телевизору я видел, как транслировались кадры Второй мировой войны. Я быстро понял, какой сегодня день, и обратился к моим советским хозяевам.
“Это годовщина нападения Германии на Советский Союз”, - сказал я. “Проводятся ли какие-либо церемонии по этому случаю? Если да, я хотел бы присутствовать и выразить свое уважение ”.
Мои хозяева были признательны за мое понимание истории, но сказали мне, что официальных церемоний не было. “Ветераны и их семьи могли бы посетить мемориал”, - сказали они. “Но официальный праздник Великой Отечественной войны - 9 мая, День Победы”.
В тот вечер, когда мы гуляли по берегу озера в Воткинске, мои хозяева отвели меня к мемориалу в центре города. Перед входом были разложены букеты цветов. Пока мы смотрели, семьи проходили мимо и возлагали больше цветов.
“В Америке, - сказал я своим хозяевам, - у нас есть официальный праздник, посвященный нашему вступлению во Вторую мировую войну: ”День Перл-Харбора’. Я удивлен, что у вас здесь нет чего-то подобного в память о нападении Германии ”.
Представитель Министерства иностранных дел на мгновение задумался над тем, что я сказал, прежде чем ответить: “Возможно, мы решили увековечить память о победе. Это были темные дни. Может быть, лучше вспомнить их наедине ”.
22 июня 2022 года я наблюдал, как президент России возложил цветы к Могиле Неизвестного солдата и к мемориалам городов-героев в ознаменование Дня памяти и скорби. Восемьдесят один год назад, в этот день, войска нацистской Германии начали свое нападение на Советский Союз, положив начало почти четырехлетнему конфликту, который затронул практически каждую семью в стране. По меньшей мере 27 миллионов советских граждан погибли.
Наблюдая за торжественной церемонией, я был поражен контрастом между разговором, который у меня был в Воткинске около 34 лет назад, и событиями настоящего. Что изменилось?
Короче говоря, история. Или, по крайней мере, о том, как нация коллективно решила помнить свою историю.
Распад Советского Союза в 1991 году привел к фундаментальным изменениям в том, как россияне воспринимали свою историю. Советский Союз в значительной степени был очернен, и то, что праздновалось во имя советской славы, было оставлено томиться в атмосфере разочарования и взаимных обвинений. Россия, как нация, запуталась, ее идентичность так же запутана, как и ее будущее.
Чтобы создать основу исторических фактов, которые можно было бы использовать для пересмотра характера современной России, ее первый президент Борис Ельцин в 1996 году учредил 22 июня как национальный день памяти, День памяти и скорби. В соответствии с торжественностью события закон предписал не транслировать развлекательные программы по телевидению или радио.
С годами праздник 22 июня нашел отклик у многих россиян. История, похоже, изучена. Более пятидесяти лет спустя после окончания Великой Отечественной войны народ России был вынужден заново изучать тот аспект своей коллективной истории, которым пренебрегали предыдущие поколения. Празднование 9 мая, конечно, осталось – все хотят отпраздновать победу, особенно такую грандиозную, как разгром нацистской Германии.
Однако дни памяти и скорби воспринимать сложнее, особенно тем, кого непосредственно не коснулись произошедшие события. Хотя верно, что каждая семья в России так или иначе пострадала от нацистского вторжения в Советский Союз 22 июня 1941 года, поскольку бабушки и дедушки, которые воевали на войне, умирают, а дети этих ветеранов сами стареют и сталкиваются с реалиями настоящеговнукам остается размышлять о нации, на идентичность которой вполне могут повлиять вызовы будущего.
Делая 22 июня праздником памяти и скорби, где не допускается никаких посторонних развлечений, чтобы воспоминания о том, что произошло, не были каким-то образом запятнаны, Россия создает историю. Это производство осуществляется не путем фальсификации или искажения, а путем простого взятия строительных блоков истории, которым было позволено разрушиться из-за пренебрежения прошлым, и превращения их в нечто, с чем нынешнее поколение могло бы идентифицировать, впитать и сделать реальной и настоящей частью своей идентичности как граждан России.
В Соединенных Штатах мы позволили стереть память о том, что произошло, из нашей коллективной истории и ограничили ее множеством примеров семейных преданий, пока они не перестали значить ничего для нации в целом.
В России не так. Русские положили конец игре в шепот, вместо этого убедившись, что всем одновременно рассказали одно и то же об ужасном событии из их коллективного прошлого, которое никогда не следует забывать, чтобы подобные события не повторились
Есть причина, по которой вопрос “денацификации” на Украине находит отклик у русских больше, чем где-либо еще в мире.
Россия своими действиями убедилась, что 22 июня не пройдет так, как 7 декабря.
Я думаю, моя бабушка одобрила бы.
.png "3 место в фотоконкурсе Конкурс \"Блины, оладьи, блинки...\" 13 марта 2023 - 21:23")
